Мой отец Насибулла

Тогда я вспомнил рассказы отца, как он рос сиротой, часто голодал, пережил много трудностей.
Мой отец Насибулла родился в 1908 году в деревне Старозейлово. Когда ему было около 2-3 лет, умер его отец, мой дед Гиндулла. Через год-другой мать Шамсизиган вышла замуж за муллу деревни Новоельдяково Бирского района. С ней переехал жить туда и сын. По рассказам отца, и мулла, и его мать были хорошими людьми. Но когда ему исполнилось 9 лет, умерла и мать. Мулла женился на другой женщине. Оттого, что не было детей, его оставили в семье. Вскоре молодая жена муллы родила ребенка. Отец мой стал ненужным. Таким образом, маленький Насибулла стал жить на подаяния, ночевал где попало. В осенний холодный день зашел к ельдякскому богачу. Тот пожалел его и оставил у себя. Насибулла ухаживал за его скотиной. Научился запрягать лошадей. До сих пор помню, как он рассказывал, что когда стягивал супонью клещи хомута, вставал на полено. Таким образом, мальчик 11-12 лет сначала привык к одной лошади, со временем стал запрягать пару лошадей. Освоил работу кучера. Жизнь вроде наладилась. Но однажды ночью зашли в дом богача разбойники и убили его. Насибулла снова остался на улице.
1921 год. Засуха. Семена не взошли. Нового урожая практически не было. В стране начинается голод. К зиме каждый готовится так, как заблагорассудится. Кто-то рыбу сушит. Другие собирают липовые листья. Третьи сушат ильмовую кору и пропускают через ручную мельницу – получается своеобразная мука. Люди начинают умирать от голода. В одну могилу кладут по два-три трупа. Многие в поисках счастья уходят из деревни. Но очень мало кто возвращается живым и здоровым. Мужчина с дочкой жили в землянке. Обвинив его, что он украл и зарезал козу, живьем закапывают его в землю. Голодный человек агрессивен и зол. Одна семья с детьми уходит из деревни искать лучшую жизнь. Практически все погибают. Возвращаются живыми лишь трое маленьких девочек. Но их тоже никто здесь не ждет. Располагаются в бане. Есть нечего. Съедают шкуру, лежавшую на полатях. Соседи заносят теплую воду. На ней и держатся. Больше нечем помочь. И сами голодны. Однажды заходит соседка и видит: пятки девочек съели крысы. Через день они умирают. Всех троих хоронят в одной могиле.
Мой отец Насибулла возвращается в Староельдяково, относящееся к Дюртюлинскому району. Там жил его двоюродный брат - слепой Бадретдин. Таким образом, к слепому добавился еще один едок. Зато появился помощник. Бадретдина, знающего наизусть Коран и имевшего мощный красивый голос, он водит за руку. Они - Бадретдин, Насибулла и его две сестренки начинают ходить по населенным пунктам, читать суры из Корана, предсказывать будущее. К ним присоединяются две сестры. До очередной деревни доходят ближе к сумеркам. Девочки по привычке уходят по двум разным улицам, сами шагают по центральной. Деревня небольшая. Вскоре доходят до другого конца. Ждут, пока появятся девочки. Стоят у колодца и собираются пить воду. В это время к ним подходит женщина с коромыслом и ведрами.
- Кого-нибудь ждете? – обращается она к ним по-русски.
Они отвечают, что ждут девочек. И тут появляется одна из них.
- Не ждите вторую, - говорит женщина, поторопитесь, и на вас глаз положили.
Даже не набрав воды, она уходит.
Когда я рос, отец и Бадретдин агай, встретившись, вспоминали сестру и плакали.
В теплую летнюю пору они продолжали ходить по деревням, просили милостыню . Осенью вернулись домой. В тонкой одежде зимой далеко не уйдешь.
Но Насибулла продолжал ходить. Обычно возвращался домой, бывало, что оставался ночевать в другой деревне. Однажды мальчики деревни Казыбаш уговорили его остаться жить у них. Он с радостью согласился. Потом мальчики познакомили его со своими родителями. Сказали, что он очень хороший! Сельчане, в том числе и женщины, собрались и решили приютить его в своей деревне. И он по очереди стал ночевать у сельчан. Его кормили. Таким образом, Насибулла и эту зиму проводит более-менее благополучно.
Весной, когда земля освободилась от снега, вместе с деревенскими мальчишками начал пасти свиней. Пасли дружно. Но со временем местные мальчишки, одарив Насибуллу вареной картошкой, хлебом, сами стали уходить куда-нибудь играть. Сирота все стерпит, главное, сыт. Иногда зовут его купаться. Ловят рыбу, жарят на костре, угощают Насибуллу. Несмотря на то, что он другой национальности, никто его не обижает. Наоборот, учат драться и приемам самообороны. Так проходит несколько лет.
Выросшего и окрепшего Насибуллу замечает зажиточный человек из Староянтузово и приглашает к себе в помощники.
Ему было хорошо в Казыбашево. Ему и не хочется уходить отсюда. Но устает от пастушеской работы, тем более, пасет свиней. Близко и до Казы-Ельдяково, часто навещал дядю Бадретдина.
Сирота – везде батрак. Если хочешь есть – трудись, засучив рукава. Здесь тоже много было работы. Полный двор скотины. Есть лошади: и рабочие, и скакуны. У богача было отдельное жилье для работников, и Насибулла ночевал там. Основной его работой был уход за скотом и заготовка дров. Ходили и на зимнюю рыбалку. Но не успел привыкнуть к этой работе, хозяина раскулачили.
Насибулла остался опять без работы и без еды. Но теперь он уже был возмужавшим парнем. Решив познать большой мир, уехал на золотые прииски. Там тоже счастье особо не ждало. Через несколько лет вернулся в родные края.
В конце 20-х годов познакомился с девушкой из деревни Учпили Хакимой Зайнетдиновой. Женился на ней. Вступили в первый колхоз в Дюртюлинском районе «Туры-Юл».
«Туры-юл» был образован из выходцев разных деревень. Расположилась на живописном месте: на высоком берегу поймы реки Агидель. Внизу – многочисленные озера, луга. Наверху – пахотные земли, в глубоком овраге холодный родник с целебной водой. Он поил сельчан, умывал, поливали этой водой капусту.
Колхоз занимался растениеводством и животноводством. Старательность и природный ум Насибуллы пригодились и здесь. Был мельником. Мельница работала на двигателе внутреннего сгорания. Когда началась война, отец ушел на фронт. Был тяжело ранен, потерял три ребра. В 1944 году его комиссовали.
Где только он ни работал. Мастерил сани, колеса, даже был председателем колхоза. Вырастил пятерых сыновей. Ушел из жизни в 85-летнем возрасте.